Я сижу и впиваюсь ногтями в запястье. Перед моими глазами медленно рушится старый мир.
Мир не тот, который знали вы, которым вы дышали и жили. Ваш мир будет жить всегда. А может, и нет, может, он тоже порушится вслед за моим. Или не вслед. Миры, они на самом деле очень хрупкие, порой достаточно пары слов, чтобы потом созерцать их пепелища.
Мой мир по сравнению с другими хрупкими был очень весомым, наполненным и прижившимся. Двадцать четыре часа в сутки, случись что, он мог всегда рассчитывать на защиту.
На то, что выжженные обидами долины снова прорастут сонными цветами, которые будут не хуже прежних.
Или на то, что любой, убитый прилетевшим ударом горя в моем мире, мог рассчитывать на скорое перерождение, в котором, клянусь, бед у него уже не было бы никогда. Я слежу за теми, кто уже пострадал. За ними всегда нужно присматривать. А я хороший творец, и помню это правило.
Мой мир - пристанище теплого света и радости. Живя в нём, можно было не бояться ничего.
Дни напролёт веселиться, любить и мечтать, слушая сказания ветров и ироничные, вместе с тем поучительные истории единорога.
Ставить сцены эпичных баталий, которые, конечно же, происходили в моем мире давным-давно. Так давно, что утратили чёткость, и теперь похожи на комедии, а не на драмы. Поэтому все и смеялись.
Этот мир был очень юн. Второй мир, вышедший из-под моих рук. Самый любимый и трепетный. Он был открыт для всех, кто не принес бы в него зла.
Защита от зла ошиблась всего пару раз, и мир оправился. Все мы ошибаемся. Надо уметь прощать себя и других.
Самый идеальный, лучший мир...
Который полностью зависел от меня. Не меньше, чем я от него.
В срок, отвёденный мне, я был хорошим демиургом. Я не стыжусь.
В момент, когда мои руки - дрожащие, бессильные, почти призрачные вдруг опустились, а сияющие глаза потухли, выгорели, я перестал быть хорошим демиургом.
Я стал Демиургом, который Сдался.
И над возлюбленным миром нависла страшная тень, и мне не оставалось ничего, уже - ничего, кроме как в отчаяньи проливать слёзы и терзать себя. За каждое обещание, данное миру, которое я не успел выполнить. Мы становились прекраснее вместе...
мы разрушаемся так же неразрывно.
Нет, этот мир так же хрупок, как и другие, я солгал.
Он зыбится, исчезая, как песок сквозь пальцы. Дрожит от любого плохого слова, затопляется дождями из слёз, леденеет, утратив защиту, от соприкосновения с другими.
Мир, теплый и светлый, забывший о боли и грусти, не сможет выдержать разом навалившиеся на него беды.
Поэтому он хрупок, чрезвычайно и невыносимо хрупок, настолько, что так нельзя.
И мне уже не вмешаться, и не спасти его. Как я могу спасти кого-то, когда не могу спастись сам? Вдохнуть жизнь, когда у самого дыхания уже нет? Отловить все беды и вышвырнуть руками, которые проходят сквозь твердь?
Мой драгоценный мир рушится. Медленно или же молниеносно, местами или полностью.
Ни я, ни он не можем друг другу помочь.
Мы смотрим друг на друга в мольбе, и ничего не можем поделать.
Демиург, который Сдался.
Успею ли я оторвать свой застланный пеленой горечи взор от погибели, и обратить его к другим, прося о помощи?
Или мы погибнем такими, какие есть, вместе, и переродимся вновь, другими?
Тяжело оторвать взгляд от самого себя, того, что внутри тебя, покинуть замкнутый "Я"-круг. Кажется, что легче погибнуть и переродиться, как Феникс.
Я сдался, и не могу спасти сам себя.
Но я чувствую чужие руки, которые готовы обнять моё лицо и повернуть мой взор туда, где меня и ждёт спасение.
Меня и мой прекрасный мир, если только не станет слишком поздно.